Несоветский советский чемпион. Удивительная жизнь Бориса Спасского и его стилистические разногласия с властью

На 89-м году жизни 27 февраля умер экс-чемпион мира по шахматам Борис Васильевич Спасский. За яркими победами и внешним успехом скрывались сложные отношения со спортивными начальниками. Он не был диссидентом, у него с советской властью были «стилистические разногласия».

В 70-х годах XX века в стране было несколько человек, которые вызывали у кого-то раздражение, но у многих — уважение и даже восхищение. Давайте уж честно: им завидовали. Удивлялись, как им удается так жить, балансируя и не срываясь.

Никто не знал (или не хотел знать) об их проблемах и несчастьях, об их страданиях и внутренней борьбе, ведь все видели только успех и благополучие. Всенародная любовь, гораздо большая степень свободы, чем у коллег, какая-то оппозиционная дерзость, которую власти почему-то терпели и прощали. Ну и все признаки шикарной жизни: поездки за границу, иностранные автомобили, красавица-жена. Таким был Владимир Высоцкий. А среди спортсменов выделялся Борис Спасский.

В 90-е я близко дружил с его сыном Василием. В 1994 году отец дал ему денег на выпуск книги, а Вася издал книгу про группу Sex Pistols. Такой малоизвестный факт вклада экс-чемпиона мира по шахматам в пропаганду панк-рока.

В 1997 году Борис Спасский прилетел из Парижа, где он тогда жил, в Петербург. И я пришел на встречу, которую Борис Васильевич провел с шахматистами в клубе Чигорина. Он много рассказывал про свое детство — послевоенное, голодное и тяжелое, в котором единственным спасением были шахматы. Про проигранный матч Фишеру и нервное истощение. Про тяжелую борьбу за выезд к жене во Францию. Про второй матч с Фишером, который позволил раздать долги.

Эти истории я хочу сегодня вспомнить вместо растиражированных полуанекдотов, про которые Борис Васильевич говорил: «Этого не было!», «А это могло быть…», «А вот это было, но не так!»

Впрочем, апокрифы про дерзкого Спасского, ставящего на место партийное начальство, родились не на пустом месте. Вот, к примеру, пишет гроссмейстер Борис Гулько: «Будучи человеком артистичным, он получал особое удовольствие от того, что в присутствии высоких советских чинов, штатно или внештатно сотрудничавших с КГБ, говорил что-нибудь обидное для высоких советских чинов, коммунистической власти или талантливо изображал картавого Ленина, говорящего какую-нибудь чушь».

Острый язык, дерзость и независимость Спасского отмечают не только его коллеги. Ради примера приведу пару реплик Бориса Васильевича из стенограммы заседания тренерского совета во главе с начальником управления шахмат Спорткомитета СССР Виктором Батуринским по разбору Тайманова после проигрыша Фишеру 0:6. В какой-то момент Спасский, которого стала раздражать выволочка, устроенная Тайманову, бросил: «Когда мы все проиграем Фишеру, нас тоже станут разбирать?» — «Станут, но не здесь», — услышал он в ответ.

Далее выступил начальник советских шахмат Батуринский, обвинив Тайманова в «бодряческом» настроении и переоценке своих сил, тренерский штаб в безответственности и некомпетентности (мол, даже перворазрядник не допустил бы такие ошибки), и заявил, что лучше было бы вместо них послать врача.

«Сексолога», — цинично посоветовал Спасский. «Я вижу, Борис Васильевич в веселом настроении», — сказал полковник Батуринский, бывший помощник главного военного прокурора СССР.

История Бориса Спасского давно была бы экранизирована при нынешней моде на спортивные байопики, если бы только не было в его жизни эпизодов, из которых не складывается образ пусть сложного человека (для интриги у героя должна быть какая-то слабость — любовь к маркам, больные родственники или даже проблемы с психикой), но в главном он должен быть безусловным примером для подрастающего поколения.

10-й чемпион мира Борис Спасский на героическую роль советского спортсмена явно не годится.

Во-первых, он считал, что понятие «советская шахматная школа» — идеологическое. Что за этим стоит просто государственная поддержка. Отрицание величия советской шахматной школы — это серьезный проступок. Не меньше, чем дискредитация. При этом, отмечал Спасский, если раньше чемпионами были личности — Алехин, Капабланка, Ласкер, Стейниц, — то Ботвинник считал основой советской шахматной школы методы подготовки и тренировки к завоеванию титула, отрицая индивидуальность: как 6-й чемпион мира Ботвинник наставлял 10-го, «выше всего должны стоять государственные интересы». У Спасского было иное мнение.

Второе — Спасский не хотел играть по номенклатурным правилам.

Как-то Михаил Моисеевич взял с собой Спасского к высокопоставленному партийному «вельможе» (так его назвал Борис Васильевич) и процитировал Савельича из «Капитанской дочки», который, чтобы спасти Петрушу, сказал: «Батюшка, ну что тебе стоит? Плюнь да поцелуй злодею ручку….»

Спасский посчитал это для себя унизительным.

В докладной записке председателя Спорткомитета СССР Павлова в ЦК КПСС в 1971 году о Спасском:

«Вместе с тем в результате трудного детства и пробелов в воспитании он подчас некритически относится к своему поведению, допускает незрелые высказывания, нарушает спортивный режим, не проявляет должного трудолюбия

Некоторые лица у нас в стране и за рубежом пытаются усугубить эти недостатки Б. Спасского, развивая у него манию величия, всячески подчеркивая его «исключительную роль как чемпиона мира», подогревают и без того нездоровый меркантилизм Б. Спасского».

В записке упомянуто трудное детство. Оно было, наверное, у всех ленинградских послевоенных детей, но семья Бори просто бедствовала. Отец их бросил, мать одна растила трех детей. Спасский рассказывал, что они голодали. Так что он всю жизнь был благодарен своему первому тренеру Владимиру Григорьевичу Заку, который приглашал способного ученика для индивидуальных занятий к себе домой и первым делом кормил обедом.

Зак пробил для Бори элитный пионерский лагерь «Артек», где мальчик впервые в жизни попробовал белый хлеб. Но характер у будущего чемпиона уже был ершистый.

«К этому времени я приобрел кличку. Меня называли „Малая сволочь“, потому что обыгрывал старших и „обзванивал“ их при этом. Ну а „звон“ был совсем мелкий: „пижон“, „сапог“, „играть не умеешь“. Всё такое самое примитивное. Понятно, что старшим мальчикам это дело очень не нравилось. И они меня наказывали».

Спасский рассказывал две истории, которые немного открыли ему глаза на взрослые шахматы. Обе про его будущих тренеров — Александра Толуша и Константина Кламана.

В 1946 году проходил радиоматч (модное в то время онлайн-соревнование, самым известным был радиоматч СССР — США) Ленинград — Владивосток. Толуш возглавлял ленинградскую команду. 9-летний Боря только что получил первый разряд, и его взяли передавать в этом матче ходы.

«Я ревностно выполнял порученное дело, пулей летал из комнаты, где был расположен телефонный узел, в турнирный зал и обратно, — вспоминал Спасский. — Толуш роста был невысокого, но выглядел очень импозантно, привлекал внимание своим четко очерченным профилем. Во всем его облике, в манере держаться было прямо что-то величественное. В какой-то момент Толуш меня заприметил и барским жестом поманил. „А ну-ка, шкет, — сказал он мне покровительственным тоном, — сделай мне одолжение, сбегай-ка в буфет, купи пачку „Казбека“».

Первые деньги в шахматах Боря Спасский заработал в 10 лет, показывая партии мастеров. Он демонстрировал партию Холмов — Кламан. Оба соперника куда-то постоянно отлучались, сидели за доской с красными носами, и запах был какой-то неприятный. «Я ничего не понимал, мальчишка, жил шахматами — святое дело», — вспоминал Борис Васильевич. Тут Кламан ему говорит: «Ты подойди». Боря радостно подбежал, показывая запись партии в хорошем состоянии. Мастер погрузился в размышления и вдруг выдал тираду совсем не для детских ушей. «Я думаю, что же это он так, он же уже пять часов играет? И только тут он, оказывается, протрезвел и оценил позицию. И я все понял, что это за запах…»

Впрочем, такие жизненные открытия не смутили юного Борю. К тому же Зак выбил для перспективного шахматиста государственную стипендию, что определило дальнейшую жизнь Бориса. И хотя он перешел к другому тренеру — тому самому Толушу, которому бегал за папиросами, благодарность к Заку сохранял всю жизнь.

Да и сам Владимир Григорьевич вскоре перестал обижаться на своего ученика. «Нелегкого характера был Владимир Григорьевич, может быть, оттого, что жизнь у него нелегкая была. Помню — это уже много позже было, — у него на даче, в Ушково, сидели мы с ним целый вечер за бутылкой коньяка, и так он мне всю жизнь свою рассказал, трудную жизнь… — вспоминал Спасский. — Вообще я стал его с возрастом больше ценить. Вот еще светлое воспоминание о нем: когда уже совершенно безнадежно проигрывал я матч Карпову в 74-м году, позвонил мне Владимир Григорьевич и сказал: „Знаешь, Боря, есть у меня один вариант, давай посмотрим вместе“. Трогательно было очень…»

В 1969 году Борис Спасский победил в матче Тиграна Петросяна и стал 10-м чемпионом мира по шахматам.

Он не состоял в КПСС, продолжал вести себя независимо, хотя никаким диссидентом не был. «Я не был антикоммунистом, ведь коммунист и антикоммунист» — это одно и то же», — говорил он в 1997 году. Его скорее можно было назвать активным «некоммунистом»: он жил и вел себя не так, как было принято у советской номенклатуры. Он не подписывал коллективных писем в защиту Анджелы Дэвис со словами: «Я не коммунист, что мне туда лезть?» Он не подписал письмо с осуждением Виктора Корчного («Обойдутся без меня). Он довольно нагло нарушал советские правила для выезжающих за границу, играя несогласованные турниры и привозя иностранные машины.

И убеждения у чемпиона были какие-то несоветские. В начале 70-х актер Николай Рыбников посоветовал Леониду Гайдаю попробовать Спасского на роль Остапа Бендера. Чемпион мира приехал на пробы, хотя сниматься в кино не собирался: «Потому что я противник Ильфа и Петрова. Они мне не по душе. А как у них изображен Киса Воробьянинов — предводитель дворянства? Карикатурный тип. Этого им простить не могу. Вы в курсе, кто такой предводитель дворянства? Фигура! Отец Алехина был предводителем воронежского дворянства! Ильф и Петров — не для меня. На студии „Мосфильм“ меня загримировали, дали текст. Разыграли какую-то сценку. Я сказал: „Не пойдет дело!“ Но большая фотография в белой фуражке висит у сестры в Петрограде. Там я хорош!»

Родившийся в 1937 году Борис Спасский был монархистом! На той же встрече в 1997 году он объяснял:

«Когда я был королем, это были самые несчастные годы в жизни, потому что ответственность страшная и никто не помогает. После этого я и стал монархистом, так сказать, настрадавшись как король.

Я по своим убеждениям русский националист. Ничего тут страшного нет, не бойтесь. Хотя сейчас новый мировой порядок. Утверждается, что русский националист — это большая бяка. Это обязательно антисемит, обязательно расист, национал-большевик.

Для националиста существуют Бог и уважающие друг друга нации. Это мои политические убеждения».

После поражения в 1972 году в Рейкьявике от Роберта Фишера пришлось Спасскому объяснять партийным начальникам, как он отдал корону американцу. Теперь он лишился своей охранной грамоты — звания чемпиона мира — и неожиданно узнал, что организаторам международных турниров из СССР отвечают, что Борис Васильевич болен и вместо него приедет другой советский шахматист. А Спасский был здоров!

Но у Спорткомитета уже подрос свой чемпион — правильный комсомолец Толя Карпов.

«Если вы живете в хорошем, богатом доме, но там нечем дышать, вы открываете дверь и выходите наружу», — посчитал Спасский и стал задумываться об отъезде.

В начале 70-х началась волна эмиграции евреев из СССР в Израиль (облегчение процедуры разрешения на выезд было связано в том числе и с принятием в США поправки Джексона — Вэника, ограничивающей торговлю со странами, препятствующими эмиграции).

У Спасского был роман с сотрудницей французского посольства Мариной Щербачёвой, внучкой генерала белой гвардии.

История эмиграции Спасского во Францию в 1976 году была бы похожа на пародийный шпионский детектив с Пьером Ришаром, если бы все это тоже оказалось выдумкой. Но если так было на самом деле (или даже просто планировалось), то возникает чувство брезгливости к тем, кто действует подобными методами.

В книге Попова и Фельштинского «КГБ играет в шахматы» (стр. 30–33) описана довольно неприятная провокация, которую устроили органы «с горячим сердцем и чистыми руками», чтобы сорвать свадьбу Бориса и Марины. История настолько невероятная, что я не готов ее пересказывать, а могу только процитировать, дабы избежать обвинений в дискредитации.

Один из авторов, Владимир Попов, с 1972 года по 1991-й служил в КГБ, 12 лет был старшим оперуполномоченным 3-го отделения 11-го отдела Пятого управления КГБ (отделение курировало канал международного спортивного обмена) и подал в отставку в 1991 году в звании подполковника.

Цитирую:

«Непосредственно шахматы курировал старший оперуполномоченный 3-го отделения майор Владимир Лавров, известный в спортивных кругах того времени под кличкой Гаденыш. Куратор шахмат Лавров уже в середине 1970-х годов получил от своего коллеги по КГБ Вячеслава Иванникова, проходившего службу в 3-м отделе Второго Главного управления КГБ и осуществлявшего разработку посольства Франции в Москве, информацию о том, что их подразделением зафиксированы устойчивые контакты советского гроссмейстера Бориса Спасского с сотрудницей французского посольства. Его приятельница-француженка была внучкой генерала царской армии, бежавшего из России после революции 1917 года во Францию. Живя в эмиграции, генерал принимал участие в деятельности зарубежных антисоветских организаций и был активным членом французского отделения Народного трудового союза (НТС), который вел непримиримую борьбу с коммунистическим режимом в Советском Союзе.

Его внучка, родившаяся во Франции в семье русских эмигрантов, с любовью познавала русский язык и культуру вынужденно оставленной родины предков, все больше проникаясь ненавистью к коммунистическому режиму, воцарившемуся на территории бывшей Российской империи. Получив прекрасное образование в Сорбонне, она не оставила дело своего деда, принимая деятельное участие в работе французского отделения НТС, что не могло не привлечь к ней внимания со стороны спецслужб СССР. Комитет государственной безопасности письменно (за подписью Андропова) информировал ЦК о недостойном поведении советского гроссмейстера Бориса Спасского, выражавшегося в его устойчивых контактах с сотрудницей посольства Франции в Москве. По указанию руководства КГБ Пятым и Вторым Главными управлениями был составлен план по оказанию позитивного влияния на советского гроссмейстера Спасского и разоблачению антисоветской деятельности его французской подруги с последующей ее компрометацией посредством публикаций в советской и зарубежной прессе.

По согласованию с Пятым управлением Вторым Главным управлением была разработана операция, утвержденная руководством КГБ, по заражению подруги Спасского венерическим заболеванием. Планировалось, что сотрудниками 3-го отдела Второго Главного управления КГБ будет осуществлено скрытное проникновение в жилой корпус, в котором проживали сотрудники французского посольства, в квартиру, занимаемую подругой Спасского, для заражения нижнего белья француженки. Сотрудниками госбезопасности в одном из кожно-венерических диспансеров Москвы были получены лобковые вши, которыми было заражено нижнее белье подруги Спасского.

Непосредственный исполнитель операции майор Иванкин во время ее осуществления сильно нервничал. Волнение его было вызвано не столько фактом скрытного проникновения в жилое помещение, в котором проживала иностранная гражданка, сколько боязнью заразиться гнусными существами. Случись заражение у майора госбезопасности Иванкина, вряд ли бы его супруга поверила, что муж приобрел его, исполняя служебный долг перед родиной.

Иванкин не заразился. Но, к неудовольствию его начальников и коллег из Пятого управления КГБ, не заразилась и подруга Спасского. То ли вши были некачественные, то ли Иванкин куда-то не туда их засыпал, то ли француженка, что-то заподозрив, перестирала белье.

Факт был неутешительным — план, утвержденный руководством КГБ, не был реализован. Пришлось участникам операции по заражению все начинать сначала. Последовало очередное обращение в кожно-венерический диспансер, где теперь уже были приобретены споры серьезного венерического заболевания — гонореи.

<…>

Руководство по достоинству оценило смелость Иванкина. За проявленное мужество при исполнении боевого задания майор Иванкин был награжден Почетной грамотой КГБ, подписанной председателем КГБ Андроповым. В грамоте говорилось: «За выполнение особого задания».

Подруга Спасского уехала из Москвы в Париж. Правда, вскоре за ней последовал и сам Спасский, женившийся на своей возлюбленной и оставшийся жить во Франции».

История, рассказанная бывшим сотрудником КГБ, конечно, вызывает много вопросов.

Но так или иначе Борис Спасский добился своей цели и уехал из страны.

Ту встречу в 1997 году он закончил словами: «Прошу прощения, если я кого-то обидел. Я никого не хотел обидеть. А если сказал что-то не то, то не обессудьте — это за счет моей собственной глупости».

Но никто и не думал обижаться, ведь весь вечер он шутил, передавал приветы сидящим в зале друзьям, благодарил своих тренеров, приятелей-шахматистов, даже соперников — очень комплиментарно высказывался о Фишере.

В 2012 году он вернулся в Россию, пережил два инсульта. В конце прошлого года умер его сын Василий Спасский-Соловьев. 30 января Борису Васильевичу исполнилось 88. А через месяц его не стало.

Владислав Бачуров