Почему Европа сильно хочет воевать. Евгений Минченко о «мирном» саммите в Лондоне

Участники экстренного саммита в Лондоне, проходившего 2 марта, рассказали, что обсуждали после ссоры президентов Украины и США в Овальном кабинете. Прокомментировать высказывания европейских лидеров по итогам «мирного» саммита «Фонтанка» попросила Евгения Минченко, директора Центра исследований политических элит ИМИ МГИМО.

— Евгений Николаевич, на встрече в Лондоне премьер Великобритании Кир Стармер заявил: ЕС не будет признавать договоренности по типу Минских. Но они не устраивают примерно всех. А что в них не устраивает Стармера? Там ведь много пунктов.

— Думаю, есть серьезная проблема: Стармеру никто не сообщил, что Великобритания вышла из Европейского союза. Мне кажется, все-таки надо было бы его проинформировать, как-то психологически к этой информации подготовить… Это первое. Второе: на самом деле, Минские соглашения, я думаю, не устраивают никого по простой причине: они явно показали свою неработоспособность. К ним бессмысленно возвращаться.

Под Минскими соглашениями понимают заморозку военного конфликта. И первый, и второй документы подписывались после поражений украинских войск в Донбассе. Сейчас их логика такая: мы не должны признавать, что Украина терпит поражение, и, соответственно, не готовы к заморозке по линии боевого столкновения.

— В Минских соглашениях речь шла о прекращении огня. Если речь не о нем, тогда что предлагают Макрон и Стармер в качестве месячного перемирия в Украине?

— Не понимаю смысла их предложения. Мне кажется, это какое-то сотрясание воздуха, очень похожее на пресловутый «мирный план» Зеленского из пяти пунктов. Напомню, у него был «мирный план», который обсуждался аж на двух саммитах и который не мог быть реализован: они как угодно могут обсуждать какие-то планы без участия России, но реализовать их невозможно.

— Разве это предложение о месячной остановке огня не похоже на тот план, что предлагает Трамп: остановка боевых действий — переговоры-выборы? Хотя Рютте сказал на саммите: «Мы должны подготовиться к моменту объявления перемирия на Украине и охранять мир».

— Европейцы и Рютте, в отличие от Трампа, молчат про переговоры, в их планах после прекращения огня — обеспечение гарантий безопасности. Я понимаю их логику так: сначала заморозка военных действий, а потом на территорию Украины вводятся английские и французские военные контингенты. Но не очень понятно только, где в этой схеме морковка для России.

— Фон дер Ляйен призвала превратить Украину в «стального дикобраза, которого не сможет переварить никакой противник». Декларирует достижение этой цели через поставки оружия Украине, экономической и финансовой помощи, поддержку энергетики. Европа способна все это выполнить?

— Если бы была способна, давно это сделала бы. Я думаю, что с идеи стального дикобраза и началась СВО. Поэтому как-то странно пытаться остановить процесс реализацией планов, которые его породили.

— Фон дер Ляйен говорит, что необходимо срочно перевооружить Европу, важно увеличивать долгосрочные инвестиции в оборону, нужно «готовиться к худшему». Это в Европе мантра такая?

— Там уже начали это делать. Но в этом процессе, конечно, будут серьезные внутриполитические проблемы. Поэтому в ЕС и выстраивают систему тотальной политической цензуры и уголовного преследования оппонентов.

— После скандала в Овальном кабинете глава европейской дипломатии Кая Каллас во всеуслышание заявила: «Свободному миру нужен новый лидер».

— Да-да, кандидатура Каллас, мне кажется, прекрасно подходит.

— Только после этого высказывания ее не оказалось на встрече европейских лидеров в Лондоне…

— Не знаю, связано ли это. Не берусь гадать.

— Заявления на саммите звучали противоречивые. С одной стороны, Европа должна готовиться воевать, с другой — надо уговорить Зеленского помириться с США, извиниться. Как они намереваются на елку залезть и ничего не ободрать?

— Не знаю. Дело ведь даже не в том, что в Белом доме Зеленский своей хамской манерой общаться и одеваться поднапортил. Там принципиальные содержательные разногласия. То есть США Зеленскому говорят: надо признать реалии и договариваться, а он и европейцы твердят: «Дайте больше денег и оружия, будем воевать». Здесь — засада. Американцы — про «надо договариваться», а единая позиция Зеленского и Европы — про отказ от переговоров, про деньги и оружие. И как помирить эти два подхода? Не в извинениях дело. Это не вопрос стилистики, а вопрос содержания.

— Если все-таки допустить, что европейские лидеры настаивают на примирении Зеленского с администрацией США, чтобы продолжить договариваться?

— Нет. Они считают, что Россию надо вынудить согласиться на их условия. И тут по-прежнему хотят поддержки Трампа. Но Трампу незачем их поддерживать. И нет аргументов, способных его переубедить. Трамп говорит: надо договариваться на взаимовыгодных условиях, а Европа и Зеленский — за то, чтобы давить на Россию, оказывать на нее воздействие с позиции силы. Трамп объясняет: уже пытались — не получилось. А они просто тупо повторяют то, что говорили прежде и с чем Трамп уже не согласился.

— После саммита в Лондоне Турция заявляет, что без нее Европа не сможет себя защитить. Не странная ли постановка вопроса, если учесть, что Турция входит в НАТО, имеет соответствующие обязательства перед его членами?

— Эрдоган — торговец, для него это повод выторговать для себя какие-то выгодные условия. Если у Трампа военная помощь небесплатная, уверяю вас, у Эрдогана тоже ничего бесплатного нет. Думаю, за нее он что-то будет просить у Европы. Например, Эрдоган регулярно говорит о готовности Турции к вступлению в Евросоюз. И слова про то, что Европа без Турции не справится со своей защитой, — очередной призыв: «Принимайте нас в ЕС».

— По результатам встречи в Великобритании заявлено о создании так называемой коалиции «Европа плюс» (не путать с российской радиостанцией). Кроме стран Европы, в нее готовы войти Турция, Норвегия и Канада. Это осуществимое намерение?

— Вряд ли, учитывая, что эта коалиция готова обеспечить гарантии безопасности и размещение миротворческих сил на Украине при условии присоединения к ним Америки. Стармер об этом и говорил. То же самое он говорил по поводу экспедиционного корпуса: мол, мы его с удовольствием отправим, но пусть американцы дадут гарантии: если с ним что-то случится, они включатся. А Соединенные Штаты в ответ: нет, ребята, если вы собираетесь на свой страх и риск вводить войска на Украину, то пятая статья Северо-Атлантического договора на этот случай не распространяется.

— Можно ли поведение проукраинских «ястребов» понимать как стремление воевать до промежуточных выборов в Конгресс? То есть сверхзадача — довоевать до момента, когда демократов окажется большинство в законодательной власти США?

— Думаю, стратегия именно такая: дождаться промежуточных выборов, изменения внутриполитического расклада в США и ломать Трампа через демократическое большинство в Конгрессе.

— После Лондонского саммита Макрон сообщил, что в ближайшее время европейские страны выделят Украине сотни миллиардов долларов. А говорят, у Европы денег нет…

— Сотни миллиардов они найдут, почему бы нет? Скорее всего, возьмут из замороженных российских средств.

— Так Макрон же сказал Трампу о невозможности конфискации российских активов.

— Ну а куда им деваться? Хотя печатный станок включить тоже, наверное, можно.

— Судя по событиям последних дней и высказываниям европейских политиков, есть опасение, что Европа и Украина планируют воевать как минимум весь 2025 год. Надежд на быстрый мир «через силу», обещанный Трампом, уже нет?

— Пока не вижу оснований для оптимизма. Да, видимо, надо готовиться воевать. Но тут есть очень важный момент: заморозят ли американцы свою помощь, в первую очередь то, что касается разведки. Украинцы очень сильно зависят от американских разведывательных возможностей, это для них ключевой вопрос. Как говорят военные эксперты, это важнее поставок оружия. Если заморозят, все может пойти по другому сценарию.

Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»