«Вред жизни и здоровью не исключается». Жильцы аварийного дома в Парголово стали его заложниками из-за бюрократии

Жильцы аварийного дома в поселке Парголово, на Заводской, 8, не могут добиться переселения из-за юридической коллизии. Их дом признан опасным для жизни и непригодным для ремонта. Но у него нет статуса многоквартирного: в девяностые его распродали по долям в статусе ИЖС.

Деревянный двухэтажный дом на восемь квартир был построен пленными немцами в 1949 году. Он находится совсем рядом с Шуваловским парком, в ста метрах от ветшающей Дачи Шварца XIX века.

Здание на Заводской, 8, изначально было построено не по современным стандартам: например, в качестве утеплителя в перекрытиях использовали остатки от сжигания угля, толщина стен недостаточна для сохранения тепла, нет канализации (только выгребная яма), нет центрального отопления и горячей воды, нет некоторых элементов вентиляции.

Как рассказывают местные жители, уже в 1975 году власти расселили этот дом, поскольку посчитали его непригодным для жизни. Однако после распада Советского Союза, в 1997 году, Парголовская поселковая администрация решила продать комнаты и квартиры в этом доме. Больше половины жилой площади люди купили, остальное осталось в собственности города и пошло под соцнайм. Так здесь появились три коммуналки и пять обособленных квартир.

При покупке жилья каждый человек подписывал договор с обязательством провести капитальный ремонт дома «соразмерно доле в праве собственности» в течение трех лет. В техническом паспорте здания каждое жилое помещение было помечено фамилией собственника. Рядом зафиксировали оценку износа здания на тот момент — 65%.

Выполняя условия договора, люди делали кто во что горазд в рамках тех средств, которые у них были: подкрашивали фасад своей краской, латали трещины, обустраивали санузлы, устанавливали новые печки, ремонтировали комнаты. Но договориться о совместном решении бытовых вопросов с арендаторами социального жилья и чиновниками, управляющими городской долей, не удавалось.

«Я отработала 25 лет в МВД, меня сняли с очереди [на улучшение жилищных условий]. Я купила здесь квартиру за 22 миллиона. Но при условии, чтобы я сделала ремонт. Естественно, я занималась этим, как и многие соседи. Но арендаторы соцнайма и жилконтора, которой они платили за коммуналку, ничего не делали. Здание в целом ветшало», — рассказывает Галина Бухановская.

Скоро ей исполнится уже 70 лет, она инвалид второй группы. В общей сложности она проработала в органах 40 лет, на пенсии занималась юридическими задачами в формате «вольного найма». Квартиру покупала в кредит. По документам ей принадлежит ⅛ здания.

Женщина вспоминает, что раньше дом был не в таком плохом состоянии, все квартиры были жилыми, и казалось, что бытовые проблемы можно решить. Однако провести современные коммуникации оказалось практически невозможно, а перекрытия и основание дома разрушались. Газоснабжение удалось подключить только к одной квартире, остальным мастера отказали из-за отсутствия фундамента и аварийного состояния дома. Канализационные стоки уходят в яму на улице, как это было и в середине XX века. Есть проблемы с проводкой, из-за перепадов напряжения то и дело ломается техника.

В Росреестре здание числится как индивидуальный жилой дом — точно так же, как если бы это была дача одной большой семьи. Как это стало возможным, учитывая, что дом строило и распродавало частями государство, — неизвестно. Годами собственники долей добивались официального разделения на квартиры, пробовали проводить собрания собственников — но владелец почти половины (⅜) помещений, город, не поддерживал их инициативу.

«Мы всё время хотели найти выходы, чтобы решить как-то эту проблему. Материально не получалось как-то выйти отсюда, из этого положения. А потом всё взрослее и взрослее, дети, детям помогать», — рассказывает Дмитрий Семёнов.

Мужчина вместе с женой и двумя детьми получил комнаты в коммунальной квартире в этом доме в 2006 году в дар от родственников. Формально это доля 2/24. Семья переехала сюда из Краснодарского края. Спустя несколько лет жена Дмитрия умерла, сейчас он живет вдвоем с сыном. Дочь взяла ипотеку и перебралась в более благополучные условия. Мужчина работает инженером-конструктором и занимается программированием на производстве.

«Нам объясняют, что наша доля выражается в квадратных метрах. И условно мы можем жить хоть в этой части дома, хоть в другой, поскольку он общий», — отмечает Дмитрий.

В 2022 году собственники организовали независимую экспертизу здания, ее провел экспертно-технический центр «Вектор». Специалисты внимательно осмотрели конструкции и помещения дома, все документы и пришли к выводу: «помещения и жилой дом в целом непригодны для проживания в связи с физическим износом в процессе эксплуатации, а также в связи с отсутствием систем горячего водоснабжения, водоотведения, отопления».

«Риск, связанный с причинением вреда жизни или здоровью граждан, не исключается», — отметили авторы в экспертном заключении.

Они указали на следующие опасные факторы:

• несущая способность цоколя, который передает нагрузку на фундамент, не обеспечена из-за его разрушения;

• износ фундамента — до 60%;

• перекрытия находятся в состоянии «угрозы обрушения конструкций»;

• толщина несущих стен не соответствует нормам, должная теплоизоляция и вентиляция отсутствуют, что создает вредный для здоровья микроклимат;

• кровля имеет значительные дефекты, а крыша сгнила;

• полы местами отсутствуют, местами имеют просадки и уклоны.

В январе 2023 года межведомственная комиссия администрации Выборгского района пришла к аналогичным выводам. Дом признали непригодным для проживания, не подлежащим ремонту, подлежащим расселению.

После этого был организован переезд арендаторов социального жилья. Так опустела почти половина помещений в доме. Сейчас они находятся в заброшенном состоянии.

Некоторые собственники просто перестали пользоваться своим жильем. Остальные уже больше двух лет остаются здесь и не могут получить помощь с переездом.

В полузаброшенный дом иногда пытались заглядывать посторонние, но жильцы стараются контролировать ситуацию. Галина Ивановна поставила на своей парадной кодовый замок, вторая парадная открыта.

Люди обращались за помощью с переселением во все инстанции, и не раз. В том числе писали губернатору Петербурга, в жилищный комитет и прокуратуру, находятся в постоянной переписке с районной администрацией. Это не приводило ни к какому результату.

Администрация Выборгского района указывала в официальных ответах на то, что не обладает сведениями, какие помещения в доме находятся в пользовании у собственников. Тем не менее чиновники обещали: как только в распоряжении администрации появятся свободные комнаты и квартиры подходящего метража, людям предложат их посмотреть для будущего переезда.

В конечном счете дочь одного из собственников помогла им составить обращение к президенту. После этого на ситуацию вновь обратили внимание местные ведомства.

В частности, с жильцами дома на Заводской, 8, встретились представители петербургского Следственного комитета. Организована доследственная проверка из-за длительного непринятия мер по расселению жилого дома, признанного аварийным.

«Обращаясь к представителям администрации Выборгского района, заместитель руководителя Главного следственного управления Следственного комитета России по Санкт-Петербургу Павел Камчатный попросил исключить бюрократический подход к проблеме, отнестись со всем вниманием к требованиям жителей дома, подчеркнув, что ситуация находится на контроле руководства ГСУ СК России по городу Санкт-Петербургу», — рассказали в пресс-службе СК.

Примечательно, что у разрушающегося дома есть «брат-близнец» по соседству — на Заводской, 10. И он выглядит неплохо: полноценный капремонт проведен в едином стиле, двор обустроен. Как предполагают жители, ему повезло оказаться только в частных руках.