Белоснежка, спи дальше. Disney наконец выпустил фильм, который ненавидели еще до выхода

На мировых экранах — киноремейк диснеевской «Белоснежки». Обозреватель «Фонтанки» посмотрел обсуждаемую новинку и размышляет: свет мой, зеркальце, скажи, когда слово «Дисней» стало ассоциироваться со скукой смертной?

В последние пятнадцать лет студия «Дисней» каждый год с завидным упорством переснимает свои классические мультфильмы в виде киноремейков. Началось все с «Алисы в стране чудес» в 2010-м, которая тогда показалась не слишком бодрым и связным творением позднего и усталого Тима Бертона. Сегодня, когда смотришь назад, совершенно очевидно, что это была свежая и оригинальная постановка. Дошли руки наконец и до самого святого: для очередного ремейка студия выкопала из сундука «Белоснежку». Первый полнометражный мультфильм в истории, с которого началась всемирная слава студии.

Реальность будто сопротивлялась этому начинанию: работы растянулись на десять лет. То останавливались из-за пандемии и забастовок актеров и сценаристов, то продолжались. Когда начался главный этап — случился огромный пожар на съемочной площадке. Масла в это пламя подлили еще и скандалы, окружившие картину. Колумбийку Рэйчел Зеглер (звезда еще одного ремейка — «Вестсайдской истории» Спилберга) фанаты заранее дружно прокляли как недостойную играть белокожую героиню с фарфоровым личиком. Когда Зеглер в интервью еще пренебрежительно намекнула, что диснеевский мультфильм, мол, безнадежно устарел, — лучше не стало.

Высмеивали выбор на роль мачехи Галь Гадот — мол, «Чудо-женщина» куда привлекательней, а стало быть, и сюжет не сходится. Потом начались гномские проблемы. Актер Питер Динклейдж (Тирион из «Игры престолов») вдруг осудил выбор на эти роли людей с карликовостью: дескать, закрепление токсичных стереотипов. «Дисней» пошла на попятную и всех живых гномов заменила на анимацию. Немедленно решением возмутились актеры с дварфизмом. Можно понять: их лишили ролей. Потом примешалась международная политика: уже незадолго до премьеры израильтянка Галь Гадот открыто высказалась в поддержку Израиля, а Рэйчел Зеглер вступилась за палестинцев. В итоге обе стороны конфликта призвали бойкотировать кино.

Ах да, и самое чудовищное: при изучении фото обнаружилось, что у Зеглер растут волосы на спине. Очевидно же, что у Белоснежки нигде не может быть никаких волос, кроме как на голове!.. К счастью, хейтера дружно засмеяли всей сетью. Но в общем очевидно, что склоки вокруг картины дошли до степеней уже совершенно абсурдных. Поневоле задумаешься: а может, дух дедушки Уолта пытался на что-то намекнуть своим жадноватым наследникам и не допустить выхода ремейка?

Увы, премьера все же состоялась. Без красной дорожки и без торжеств: боялись какого-нибудь очередного скандала.

При этом никак нельзя сказать, что это катастрофа. Над фильмом работали все-таки не самые бесталанные люди: режиссером тут Марк Уэбб, снявший «500 дней лета» и пару «Человеков-пауков» с Эндрю Гарфилдом — не хватающие звезд с неба, но милые и толковые фильмы. Сценаристом стала Эрин Крессида Уилсон, у которой самая известная, пожалуй, работа — эротическая комедия «Секретарша». Править его помогала Грета Гервиг, создательница недавней «Барби». Жалко, что здесь сценаристкам не получилось разгуляться, но мы все понимаем.

В то же время сюжет диснеевского мультфильма действительно по нынешним временам наивный и безыскусный. Его постарались разукрасить, как могли. Белоснежка Рэйчел Зеглер, понятное дело, — не безвольная куколка, а вполне активная девица, словно только что из кампуса колумбийского университета. Ничего белоснежного в ней, разумеется, нет, но тут имя расшифровали иначе: мол, её королю с королевой принесла белая вьюга. В конце концов, у братьев Гримм в сказке примерно так и было.

Она вполне готова проводить свою предвыборную кампанию и обладает кучей других полезных навыков. И гному Простачку, который не может говорить, окажет первую психологическую помощь, и экономическую повестку понимает — хочет все раздать бедным, и с экологией дружит, так что зверюшки к ней так и льнут. Шутки в сторону, Зеглер, хоть и непохожа, свою героиню сыграла действительно неплохо, и все издевки в ее адрес совсем незаслуженные. Вот только челюсть она то и дело выпячивает слишком уж похоже на одного американского политического деятеля; вряд ли создатели рассчитывали на этот эффект.

Её противница, злая мачеха, — вот уж кто носитель антидемократической морали. Тут ее коварство усугубили: оказывается, она погубила короля, отца Белоснежки, а всех жителей сказочного королевства обдирает высокими налогами. Единственный социальный лифт — пойти в королевскую стражу… Искрометные детали, но все равно она получилась менее выразительной. А ведь для диснеевских историй классный колоритный злодей — это половина успеха. Галь Гадот вроде и старается, а вроде и переигрывает, будто на елке в провинциальном ДК, не попадая в тон более реалистичной Белоснежке.

Правда, для злодейки написали неплохие песни. За музыку отвечали композиторы «Ла-ла-лэнда» Бендж Пасек и Джастин Пол, которые превратили кино в совершенный мюзикл: тут на каждом шагу кто-то начинает вокализы. Вот только поет Гадот тоже откровенно хуже, чем Зеглер. Вряд ли эти номера станут вечными хитами.

Что действительно страшно, так это сделанные на компьютере гномы. Они, конечно, поют «Хей-хо!» и стараются создать комический эффект… Но даже непонятно, как можно было настолько провалить главную составляющую фильма. Старые диснеевские Ворчун, Соня, Простачок, Док и другие были самобытными, очаровательными героями, покорившими поколения зрителей. Новые гномы совершенно не вписываются в окружающую эстетику и кажутся гротескными, разбухшими, необаятельными уродцами — более того, они еще и попросту плохо нарисованы, напоминают первые жутковатые попытки в CGI из фильмов Роберта Земекиса двадцатилетней давности. Они, конечно, волшебные существа, но вряд ли должны вызывать у зрителя такой откровенный эффект «зловещей долины» — это когда нечто очень похоже на человека, но выбивается какими-то мелкими, тревожащими деталями.

Главное, что непонятно, из-за чего вообще весь гномский сыр-бор. Карлики из сказок и люди с дварфизмом не имеют между собой никакой связи. А у Питера Джексона во «Властелине колец» и «Хоббите» были превосходные, яркие гномы, сыгранные загримированными артистами обычного роста и уменьшенные при помощи операторских трюков и графики — можно было сделать то же самое изначально, и никто не был бы в обиде.

Не лучше и зверюшки с птичками, облепившие Белоснежку — тут они похожи на оживших аниматронных чучел. Впрочем, это давняя проблема диснеевских киноремейков — видимо, руководители студии упорно считают, что именно так должны выглядеть сказочные животные. Когда-то анимация была возможностью расширить реальность, сотворить волшебство, которое невозможно при живых съемках. Современная тяга к реализму компьютерной графики убивает всю магию оригинала.

Словно чтобы запутать окончательно, по здешнему лесу кроме гномов еще шляется банда благородных разбойников, в их числе также один карлик, но уже настоящий. Как будто в сценарий случайно затесался листок из пушкинской сказки о мертвой царевне и семи богатырях — это ведь версия того же сюжета. И в некоторых вариантах истории Гриммов вместо гномов тоже были бандиты вполне обычных пропорций… Очевидно, они тут нужны, чтоб предоставить героине любовный интерес. Она, конечно, прогрессивная женщина, но Дисней все-таки имеет свои стандарты. В качестве белоснежкиной зазнобы выступает некто Джонатан (Эндрю Бернап), робингуд и зорро местного разлива. Впрочем, он настолько тусклая личность и столь скверно сыгран, что может даже не маскироваться в лесу — его и так не разглядеть. От души сочувствуем проактивной Белоснежке, но похоже, в царстве компьютерных уродцев лучших кандидатур не найти. А может, как раз такой партнер ей и нужен.

Впрочем, все это неважно по сравнению с главной бедой фильма. Создатели боялись новых скандалов — иронично, но беда поджидала их с другой стороны. Фильм оказался на редкость нескандальным. Настолько, что сортировка носков после стирки может показаться увлекательным приключением. Проще говоря, он смертельно, насквозь, полностью предсказуем и скучен. То, что в нем взято из старой «Белоснежки», повторено со старанием неталантливых учеников, а что придумано в дополнение — блеклые попытки добавить актуальности. Прошли времена хулиганства «Малефисенты» и даже эстетического безумия бертоновской «Алисы». Теперь нас год за годом ждут троечные, халтурные, осторожные экранизации и старинной классики, и сравнительно свежих мультфильмов — на подходе «Моана» и «Лило и Стич». Уже понятно, что ждать от них волшебства не приходится.

Матвей Пирогов, специально для «Фонтанки.ру»