ПоделитьсяНевинный, на первый взгляд, вопрос воссоздания Большой оранжереи (как варианта реконструкции хозяйственного двора Летнего сада) вызвал локальный скандал на заседании Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга. Директор Русского музея Владимир Гусев в раздражении покинул заседание. Совет единогласно высказался против проекта.
Хозяйственные службы, которые Русский музей хотел расположить в здании воссозданной оранжереи на территории Летнего сада, члены совета предложили поместить в специально построенном для этого хозяйственно-административном блоке, который проектантов попросили сделать максимально компактным и как можно более незаметным. Возможно, даже, прозрачным или закамуфлированном зеленью, с подземными блоками.
Тему воссоздания Большой оранжереи обсуждали на заседании Совета по сохранению культурного наследия (напомним, что в него входят ведущие архитекторы Петербурга а ведет заседание глава КГИОП Вера Дементьева) еще при рассмотрении общей концепции реставрации Летнего Сада. И, что любопытно, тогда Совет вынес вердикт – нецелесообразно. Оранжерея была построена в петровские времена, а демонтирована во времена Екатерины, когда был удален разделяющий публичный и царский сады канал. Здание не вписывается в создавшийся за последние 250 лет баланс Летнего сада – слишком массивное. Не гармонирует оно и с поставленными в конце 18-го века решетками сада. Поэтому у членов совета вызвало удивление вынесение этого проекта на повторное рассмотрение.
Архитектор Николай Иванов предложил три варианта – один предусматривал полное восстановление оранжереи в первозданном варианте, второй - некую его комбинацию с модернистским стеклянным решением, а третий вариант предполагал реконструкцию возникшего в советское время на территории сада технического двора с постройкой на его территории нового административного здания.
Члены совета обвинили главного архитектора проекта в лукавстве. Глава союза архитекторов Петербурга Владимир Попов, архитекторы Михаил Мильчик и Александр Марголис и другие предположили, что третий вариант им был предложен исключительно для того, чтобы смягчить впечатления двух других. «Возможно, вы думали, что нас сразу же стошнит на этот планшет, мы попросим его убрать, и вообще забудем о территории технического двора?»,- не стесняясь в выражениях, спросил Николая Иванова Михаил Мильчик. Александр Марголис предложил Владимиру Гусеву расположить работников Летнего сада в помещениях Михайловского замка (раз уж оба эти объекта теперь находятся в ведомстве Русского музея).
Идею с восстановлением Большой оранжереи и расположением именно в ней хозяйственных служб зарубили, что называется, на корню. Авторам проекта не удалось убедить членов совета ни в том, что такое восстановление возможно (работу главного архитектора проекта назвали «вольным сочинением на тему садовой архитектуры 18-го века»), ни в том, что оно не будет инородным объектом на территории реставрируемого Летнего сада.
Когда члены Совета стали предлагать авторам проекта поискать на территории сада пятно, на котором можно было бы построить небольшой хозяйственный блок, а потом снова вынести этот вопрос на заседание совета, директор Русского музея вспылил. Он заявил, что ему не дают выступить, что пятна для хозяйственной застройки будут искаться еще несколько лет, а у него милиционеры живут без света, и лежит представление из прокуратуры, так как сад невозможно эксплуатировать. На сем Владимир Гусев совещание покинул, а Вере Дементьевой пришлось приносить членам Совета за него извинения, после чего вердикт был оформлен голосованием – никакой Большой оранжереи, только новый хозблок, для которого нужно найти место и разработать не вызывающий отторжения проект.
Михаил Гончаров
Фонтанка.ру
