Поделиться22 апреля оглашен шорт-лист литературной премии «Национальный бестселлер», а неделей раньше – лонг-лист литературной премии «Большая книга». Несколько имен (и произведений) совпали: Василий Авченко с «Правым рулем», Павел Крусанов с «Мертвым языком», Роман Сенчин с «Елтышевыми». Продолжили борьбу за «Большую книгу» и уже отвергнутые экспертами «Нацбеста» произведения: «Раяд» Всеволода Бенигсена, «Чертово колесо» Михаила Гиголашвили, «СССР (ТМ)» Шамиля Идиатуллина, «Обрезание пасынков» Бахыта Кенжеева, «Асистолия» Олега Павлова.
Мариам Петросян (монументальный роман «Дом, в котором») была финалисткой «Большой книги» прошлого года, а вот в финал «Нацбеста» сейчас не вышла, но в промежутке ее, должно быть, вполне утешила Русская премия, присуждаемая литераторам из Ближнего и Дальнего Зарубежья. Наш земляк Андрей Аствацатуров с «Людьми в голом» был финалистом «инновационной» премии «НОС» и вошел теперь в шорт-лист «Нацбеста». Прошлогоднее жюри которого скандально не отметило книг Александра Терехова «Каменный мост» и Леонида Юзефовича «Журавли и карлики», завоевавших затем (в обратном порядке) два главных приза «Большой книги». По итогам предварительного голосования в «Нацбесте» с большим отрывом лидирует Роман Сенчин, неприсуждение которому полгода назад все за тех же «Елтышевых» премии «Русский Букер» вызвало всеобщее возмущение. Чуть было не победившая в «Повестях Белкина» (премии за лучшую повесть) «Кома» Эргали Гера мелькнула и в длинном списке «Нацбеста»…
Поделиться
И таких совпадений ежегодно насчитывается по несколько десятков: премиальные жюри и экспертные комиссии тасуют одну и ту же карточную колоду, тогда как авторы и произведения, подобно провинциальным актерам из пьес Островского, знай, перемещаются из Вологды в Керчь и обратно в надежде на абсолютный (три миллиона рублей «Большой книги») или относительный (шестьсот тысяч «НОСа» или «Букера», двести двадцать пять тысяч «Нацбеста» плюс «пятнадцать минут славы») успех.
Проза наша – серьезная и выдающая себя за серьезную – вертится вокруг премий. Лишь Владимир Сорокин и Виктор Пелевин чураются этой суеты – в том смысле, что в ней не нуждаются (хотя и Пелевин был однажды лауреатом «Нацбеста»). Коммерческие писатели – Борис Акунин, Михаил Веллер, Дарья Донцова, Илья Стогов, Макс Фрай и т.п. – утверждают, будто они выше премий, но верить им на слово не стоит. Фантасты развлекают себя целой россыпью собственных премий – с совершенно фантастическими названиями, призами и церемониалом – и негодуют, когда их отвергают и, хуже того, осмеивают эксперты главных премий (а происходит такое всегда), присуждаемых как за художественную, так и за документальную прозу.
Поделиться
Читателю полезно познакомиться с двумя словечками из профессионального сленга – худло (художественная литература) и боллитра (большая литература). В главных литературных премиях страны сложился негласный консенсус: боллитра не обязательно должна быть худлом; фантастика – худло; фантастика никогда не бывает боллитрой (хотя чисто теоретически может быть ею).
В нынешнем году карточная колода имен и названий стала до неприличия тонкой: карт в ней едва ли не меньше, чем уже существующих и вновь учреждаемых премий. Причина такого похудания понятна: то ли еще кризис, то ли уже коллапс издательского бизнеса. В условиях падения продаж никто не хочет рисковать, выпуская то, что не разойдется гарантированно хотя бы тиражом в три тысячи экземпляров, – а в результате таких книг в сегменте боллитры набирается не больше двух-трех десятков. Плюс, разумеется, «издания за счет автора» – чаще всего чудовищные. Необходимо добавить, что издатели в последние полтора года отказались от практики денежных авансов (еще в 2008 году составлявших где-то две-три тысячи долларов за книгу), а причитающиеся теперь автору потиражные с трехтысячного тиража (даже если он полностью разойдется) составляют в лучшем случае шестьсот-семьсот долларов. Одна надежда на премии!
Поделиться
Ведь не только победа, но и попадание в финал той или иной из главных премий страны сулит писателю, помимо приза, лучшие продажи (а значит и большие потиражные), более привлекательные условия дальнейшего сотрудничества с издателем и, наконец, интерес со стороны Запада или хотя бы Востока. Правда, интерес, увы, с каждым днем убывающий – русская литература (кроме классической) мало-помалу повсеместно вышла из моды, – но шансы лауреатов и финалистов премий и здесь, несомненно, выше.
Прозаик, живущий на профессиональные заработки, сегодня вымирающий вид. Речь может идти в лучшем случае о профессиональных приработках. И получение премии – самый приятный и в известном смысле перспективный из таких приработков.
Вот поэтому премий становится всё больше и больше. А произведений, достойных хотя бы попадания в шорт-лист, всё меньше и меньше. Неровен час – и число первых и вторых, ко всеобщему удовольствию, сравняется.
Однако никакой уравниловки! Тут-то и начнется настоящая драка.
Виктор Топоров
«Фонтанка.ру»
Ранее по теме читайте:
О литературе с Виктором Топоровым: Площадь восстания;
О литературе с Виктором Топоровым: Разведка на местности
