ПоделитьсяПрокуратура просит символичные 19 лет 5 месяцев тюрьмы для Алены Ипатовой. Она прожила ровно столько же. Ее пятимесячная дочка умерла от голода. Итог краткого материнства сочли убийством с особой жестокостью. Судья Татьяна Стрельцова не сдержала эмоций и допросила Ипатову с пристрастием. Девушка согласилась, что уходить в двухнедельный загул, оставляя младенца без еды, – безответственно. И признала, что смысл заповеди “Не убий” доходчивее объясняет не религия, а жизненный опыт.
Поделиться- Я смотрю, у вас крест. В Бога веруете?
- Да, верующая.
- А заповедь "Не убий” знаете?
- Знаю.
- Плохо знаете.
- Буду еще лучше знать.
Для этого допроса в пятницу, 11 июля, судья Татьяна Стрельцова отставила в сторону свою заповедь, профессиональную, – беспристрастность. Перед ней стояла Алена Ипатова – девушка 19 лет 5 месяцев от роду, сирота, дитя улицы, мать и, получается, душегубка. Ее дочь Вероника прожила пять месяцев и умерла в муках, прося еду единственно возможным для младенца способом – плачем. Плач не услышали. Ипатова две недели пила и веселилась по другому адресу.
Алену задержали в конце января 2014 года. В ее квартире на проспекте Ветеранов нашли иссохшее тельце девочки-младенца.
- Это ваш ребенок? – спросили для проформы.
Пояснения требовало не это, а суть Алениного материнства – скоротечного, бесконтрольного и трагичного. В августе 2013-го в статусе матери-одиночки родила девочку весом за 4 килограмма. 17 октября Веронике поставили диагнозы “гипотрофия” и “дефицит массы тела” и велели Ипатовой перейти на усиленное кормление. 1 января Алена нашла нового кавалера. 14-го ушла из квартиры на вечеринку, там же 21-го справила 19-й день своего рождения, 27-го тело младенца весом 3,2 килограмма нашел прадед. Дочки-матери закончились.
Следователь Лилия Федосеева квалифицировала случай как убийство с особой жестокостью. Были разночтения в дате начала преступления – январский уход Ипатовой в загул или наплевательство на медицинское веление в октябре. Остановились на втором.
Для ареста Ипатовой хватило начальных сведений. Тогда она не проронила ни слова. На суде она была вынуждена говорить.
Из показаний сложилось впечатление, что матерью она чувствовала себя в первый месяц, когда кормила грудью. Потом – как отрезало. Судья Стрельцова, кажется, в невольном комментарии употребила глагол “наигралась” и в сердцах произнесла:
- Вас действительно не интересовал ребенок.
Продуктами, смесями, коляской, кроваткой, деньгами помогали друзья. Алена в женской консультации не наблюдалась, пособие не получала. Отчасти она искала причину в прошлом. В девять лет стала сиротой. Умерла мать. Наркотики пробовала, но на них “не сидела”. Беременной курила, но не пила.
- Кто вас воспитывал? – спросили ее.
- Дедушка и бабушка. Но в основном – улица.
Объяснения, почему с 14 по 27 января ни разу не заехала к ребенку, Ипатова не нашла. Судья лезла в душу:
- Вас тоже не кормили? Кормили, одевали, ухаживали. Откуда такая черствость, сухость? Вы себе можете представить, что ребенок испытал за это время? Маленький, беспомощный. Ни еды, ни воды, извиняюсь, весь в экскрементах. Знаете, было бы гуманнее, наверное, соседям под дверь ребенка положить перед тем, как уехать.
Подсудимая в кратких репликах признала, что так поступать – безответственно. Адвокат смягчал впечатление. Дескать, вброшена Алена во взрослую жизнь, а ее правилам не научена. Ветер в голове.
Государству в деле Ипатовой все ясно. Судебное следствие уложилось в один день, – это показатель. Гособвинитель Ольга Полунина попросила для арестантки 19 лет 5 месяцев – ровно по количеству ею прожитого.
За рамками дела осталась роль самого государства. Социальные службы вообще не знали о длительной трагедии в квартирке на Ветеранов.
“Семья на сопровождении не состояла. Никаких жалоб ни от соседей, ни от врачей местной поликлиники не поступало”, – заявляли в аппарате детского уполномоченного Светланы Агапитовой.
Достоверно известно и другое: Алена стояла на учете в полицейской инспекции по делам несовершеннолетних, врачи осматривали Веронику всего два раза, а друзья и родственники свою ответственность сняли условным постулатом: “Ты мать – твои проблемы”. С этической точки зрения скамейка подсудимых должна быть подлиннее.
Суд взял паузу. За Ипатовой осталось последнее слово.
Александр Ермаков, “Фонтанка.ру”
